Я попал в Трабзон в мае 2001 года. Самые недорогие и близлежащие гостиницы находились сразу за морским портом на взгорье. Дорога в гору одна. Улица неширокая. Слева и справа располагались небольшие 2-3 этажные гостиница, кафе и закусочные. Я поглядывал на это захолустье, раздумывая, какая из этих «хибар» поприличнее. Отель с русским названием «Урал» чуть согрел мою душу, и я открыл дверь.
Несмотря на солнечный денек, в холле царил густой полумрак. Единственное бра располагалось у стойки администратора и освещало пространство каким-то потусторонним багровым светом. В надежде, что в гостинице с русским названием говорят по-русски, я обратился к дежурному.
- Одноместный номер!
Турок подозрительно посмотрел на меня и качнул головой: нет. Понятно, что он не «шпрехает» по-нашему. Я показал ему один палец и пояснил:
- Один!
Турок задумался и посмотрел в темный угол холла. Там сидел еще один басурманин и, прикрыв один глаз, делал вид, что спит. Но моя персона вывела его из послеобеденной дрёмы. Он встал, подошел ко мне и оглядел с головы до ног.
- Нет комнат, - на ломанном русском сказал он.
Я собрался покинуть этот мрачный приют, когда из глубины темного холла раздался женский голосок.
- Ну… Если у него есть деньги, то я могу на ночь приютить красавчика.
Мои глаза уже привыкли к бардовому сумраку отеля и, обернувшись, я увидел, что по всему периметру холла, в креслах и на диванах сидят мадмуазели и тоже дремлют. По обилию обнаженных до попок ног, понятно было, что они здесь не парохода ожидают.
Моя «покровительница» подошла ко мне и, ухмыльнувшись, спросила:
- 100 баксов тебя устроит, блондинчик?
Она была стройна. Всё при ней, даже ярко накрашенные губы.
Турок тоже с интересом глянул на меня. Видно, притон днем пустовал. Но я как-то не собирался начать поездку в Трабзон с места в карьер.
- Спасибо, - молвил я и двинулся к выходу.
- Передумаешь, заходи! – сладким голоском напутствовала меня мамзель.
Я вышел из «Урала» и огляделся по сторонам. Прямо напротив находился еще один приют туристов. Попытаем удачу здесь, подумал я. В холле было светло и женщин легкого поведения не наблюдалось. За 15 баксов я снял номер на третьем этаже, распаковал вещи, принял душ и двинулся в лабиринты старого города. Вернулся, когда уже стемнело. Вечером, все турки ужинают в кафе и не всегда можно найти свободный столик. Поэтому я, зацепив пару банок пива и шаурму, решил отужинать перед телевизором. Насытив свой желудок, я подошел к открытому окну и закурил. Ночной Трабзон жил исключительно мужской жизнью. Турчанок после захода солнца из жилищ не выпускают. Видимо, по старой привычке считают, что их украдут соседние племена.
Через улицу, напротив, в отеле «Урал» жизнь особо не кипела. Он производил впечатление полностью заснувшего здания. Только кое-где в окнах, сквозь щели в тяжелых занавесях пробивался приглушенный свет.
Внезапно одна штора раздвинулась, створка окна на третьем этаже распахнулась и появилась женская фигура. Было видно, что мамзель стоит у окна, в чем мать родила. Она закурила сигарету и обернулась вглубь комнаты. На мгновение свет выхватил из темноты её черты. Очень даже ничего! И, кажется, я её уже видел этим утром.
Мамзель снова вернулась к процедуре курения. Я находился в окне почти напротив неё и, конечно, она заметила зрителя. Ничуть не смутившись своей наготы, она пристально посмотрела в мою сторону. А поскольку я не прятался за шторами и свет в моей комнате имел нормальный белый оттенок, то жрица любви признала меня и помахала мне ручкой. Ну да, я кивнул, может и рефлекторно.
Это её обнадежило. Она махнула рукой, мол, давай ко мне! Я отрицательно помотал головой. Она выставила мне пятерню: пятьдесят!
О! Ночные скидки! Как мило! Я еще раз покачал головой. Мамзель показала мне в ответ язык и ушла в комнату. Фигурка что надо!
Через два дня мы столкнулись на нашей узкой улочке лоб в лоб. Она была одета в джинсы и какой-то балахон мешкообразной формы.
- Как жизнь молодая? – не удержался я.
- Да уж получше, чем дома, в грязи, - дерзко ответила жрица любви.
- Где же ты жила там, вся в грязи? В Сибири?
- На Ставрополье!
- У турок, значит, грязь теплее?
- Чего тебе надо? – с деланным недоумением спросила мамзель.
Я посмотрел в ее тусклые карие глаза. Перевел взгляд на светлые волосы.
- Красишься?
- Чего? – Она не поняла неожиданного вопроса.
- Ты же не блондинка! Зачем красишься?
- Мы все здесь блондинки! Так можно больше заработать, – пояснила мамзель, – Ты бы тоже здесь успехом пользовался, - усмехнулась она.
- Удачно выйти замуж! – пожелал я на прощание.
Да уж, подумал я. Хорошо, что не пошел тогда ночью к ней в отель. Точно бы за 50 баксов отымели в бардовом полумраке. Береженного бог бережет!